Предисловие
За окном шел снег и рота красноармейцев.
Иосиф Виссарионович отвернулся от окна и спросил:
- Товарищ Жюков, вас еще не убили?
- Нет, товарищ Сталин.
- Тогда дайте закурить.
Жуков покорно вздохнул, достал из правого кармана коробку "Казбека" и протянул Сталину. Покрошив несколько папирос в трубку, главнокомандующий задумчиво прикурил от протянутой спички.
Через десять минут он спросил:
- А как там дела на Западном фронте?
- Воюют, - просто ответил Жуков.
- А как чувствует себя товарищ Исаев?
- Ему трудно, - печально сказал Жуков.
- Это хорошо, - сказал Сталин, - у меня для него есть новое задание...
А за окном шел снег и рота красноармейцев.

Глава 1
Низкий закопченный потолок кабачка "Три поросенка" был почти черным от сажи, стены были изрисованы сценами из знаменитой сказки, в честь которой был назван кабачок. Кормили в кабачке не очень хорошо, поили еще хуже, но это не отпугивало его завсегдатаев. Отпугивало их другое. С недавних пор в кабачок повадился заглядывать штандартенфюрер СС фон Штирлиц.
Вот и сейчас он сидел у дальнего столика, который был заставлен едой на семерых, а бутылками на восьмерых. Штирлиц был один и никого не ждал. Иногда ему становилось скучно, он вытаскивал из кармана маузер с дарственной надписью "Чекисту Исаеву за освобождение Дальнего Востока от Феликса Эдмундовича Дзержинского" и с меткостью истинного ворошиловского стрелка расстреливал затаившихся по углам тараканов.
- Развели тут! - орал он. - Бардак!
И действительно, в кабаке был бардак.
Пол был залит дешевым вином, заплеван и завален окурками. Создавалось впечатление, что каждый считал своим долгом если не наблевать на пол, то хотя бы плюнуть или что-нибудь пролить. То и дело, ступая по лужам и матерясь, проходили офицеры. За соседним столиком четверо эсэсовцев грязно приставали к смазливой официантке. Ей это нравилось, и она глупо хихикала. В углу, уткнувшись лицом в салат из кальмаров, валялся пьяный унтерофицер без сапог, но в подтяжках. Иногда он начинал недовольно ворочаться и издавал громкие неприличные звуки. Два фронтовика, попивая шнапс у стойки, тихо разговаривали о событиях на Курской дуге. Молоденький лейтенантик в компании двух девушек подозрительной наружности громко распинался о том, какой он молодец, и как хорошо он стреляет из пистолета.
Штирлиц отпил из кружки большой глоток пива, поковырялся вилкой в банке тушенки и пристальным взором оглядел окружающую действительность разлагающейся Германии, изредка задерживая взгляд на некоторых выдающихся подробностях снующих между столиками официанток.
- Какие сволочи эти русские, - неожиданно для всех сказал молоденький лейтенантик, - я бы их всех ставил через одного и стрелял по очереди.
В помещении воцарилась тишина. Все посмотрели на Штирлица. Штирлиц выплюнул кусок тушенки, встал, и, опрокинув три столика, строевым шагом подошел к зарвавшемуся лейтенанту.
- Свинья фашистская, - процедил он и влепил лейтенанту пощечину.
- Простите, я не совсем понимаю... - пролепетал оторопевший лейтенант.
Штирлиц вышел из себя и, схватив табуретку, обрушил ее на голову незадачливому лейтенанту. Лейтенант упал, и Штирлиц начал злобно пинать его ногами.
- Я русский разведчик Исаев и не позволю грязному немецкому псу оскорблять русского офицера!
Четверо эсэсовцев бросились разнимать дерущихся. Развеселившегося Штирлица оттащили от стонущего лейтенанта и, чтобы успокоить, предложили выпить за Родину, за Сталина.
- Да, - сказал Штирлиц, немного успокоившись. Он выпил кружку шнапса, рыжий эсэсовец с готовностью налил вторую, Штирлиц выпил еще. Лейтенант стал ему неинтересен.
- Ну как же можно, - шепнул один из фронтовиков рыдающему лейтенанту, - при самом Штирлице говорить такое о русских, да еще и в таких выражениях! Я бы вас на его месте убил.
- Штирлиц - добрая душа, - вздохнул второй фронтовик, - я помню три дня назад тут били японского шпиона, так все били ногами, а Штирлиц - нет.
- Добрейший человек, - подтвердил первый фронтовик, и они вывели лейтенанта на свежий воздух.
Штирлиц, обнявшись с эсэсовцами, громко пел "Гитлер зольдатен".
Пьяный унтерофицер поднял голову из салата, обвел зал мутным взглядом и восторженно заорал:
- Хайль Гитлер!
Весь зал вскочил, вскинув руки. Стены задрожали от ответного рева:
- Зик хайль!!!
А Штирлиц уже спал. Снились ему соловьи, русское поле и березки. Снились ему голые девки, купающиеся в озере, а он подглядывал за ними из кустов.
Сейчас он спит. Но ровно через сорок две минуты он проснется, чтобы отправиться в Рейх на свою нелегкую работу