Глава 9 День рождения штандартенфюрера СС фон Штирлица

Штирлиц подошел к стоящему на улице автомобилю и булавкой открыл дверь.
- Садись, Купер, - пригласил он. - Моя дача далеко, не пешком же топать!
- Какое примитивное средство передвижения, - брезгливо молвил агент Купер, в то время как Штирлиц заводил машину. Мотор прокашлялся и нехотя заурчал. Запахло бензином.
Через полчаса они остановились на высоком холме неподалеку от дачи Штирлица. Агент Купер вышел из машины и начал осматривать окрестности в рентгентовый бинокль, который позволял смотреть даже сквозь стены.
- Вижу людей в черной форме, - доложил он.
- Это эсэсовцы. Сволочь Шелленберг неизвестно зачем приказал окружить дачу, чтобы, видишь ли, застать меня врасплох.
- Их много. Сидят на деревьях, в кустах, двое - на крыше. У входа стоит автобус.
- На нем пастор Шлаг привез женщин, - пояснил Штирлиц. - Среди них была парочка неплохих экземпляров. Из одной Мюллер потом сделал себе экономку. У нее была роскошная грудь. Как две казахстанских дыни!
- Вижу вас. Рядом какой-то толстяк в длинной черной одежде.
- Это пастор Шлаг.
- Вы держите в руках бутылку шампанского.
- Да, - сказал Штирлиц, закуривая. - Сейчас появится бронетранспортер с верхушкой Рейха. Козлы! Представляешь, они увели на складе новенький с иголочки бронетранспортер и подарили мне на день рождения. Гиммлер ограбил свой собственный склад, а потом хотел свалить на меня. Вот, мол, у Штирлица на даче стоит бронетранспортер со склада, значит, и все остальное он украл! - Штирлиц рассмеялся. - Но они опоздали. Не так-то просто подставить Штирлица! Я к тому времени уже загнал этот бронетранспортер одному арабскому шейху!
- Появился бронетранспортер! - объявил Купер. - О, Штирлиц, вижу отряд людей в пятнистой форме защитного цвета. Они сливаются с деревьями и кустарником и незаметно двигаются к даче. Десять человек.
- Это они! - обрадовался Штирлиц, тоже вылезая из машины. - Люди Кальтенбруннера! Его лучшие, натренированные диверсанты! Пошли, Купер.
Они бросили краденный автомобиль на холме и побежали к даче. Купер на ходу приготовил распылитель, а Штирлиц надел кастет, который на самом деле был лазерным мечом.
На даче уже начинался пир. Офицеры Рейха с радостными воплями рассаживались за столом и обнимали женщин, которых привез для Штирлица пастор Шлаг.
Диверсанты Кальтенбруннера по-пластунски подползли к дому. Самый главный обмотал руку полотенцем и локтем разбил стекло. Затем окно было открыто, и диверсанты один за другим скрылись в доме.
- Двое - в туалет! - скомандовал главный, прикручивая глушитель к пистолету. - Двое - на кухню, двое - в спальню, спрячьтесь под кровать. Кто-нибудь да умочит этого русского шпиона!
Сам главный с тремя диверсантами двинулся к залу, где был накрыт стол.
В зале царило оживленное веселье. Инициированная Борманом, который подложил кнопку Шелленбергу, началась драка между Гиммлером, Герингом и Геббельсом. Пьяный адъютант Гиммлера Фриц пил со Штирлицем на брудершафт, приговаривая:
- Я восхищаюсь вами, господин штандартенфюрер! Вы - мой идеал контрразведчика!
Главный диверсант гадко ухмыльнулся и прицелился в Штирлица из пистолета. Вдруг кто-то тронул его сзади за плечо:
- Подожди, приятель!
Диверсант оглянулся и от неожиданности выронил пистолет. Его люди куда-то исчезли, а перед ним стоял улыбающийся Штирлиц с кастетом на правой руке. Диверсант глянул в зал. Там тоже сидел Штирлиц, которому Мюллер наливал стопочку коньяка. У диверсанта поехало перед глазами и с глупой мыслью - "Близнецы!" - он сполз по стене.
- Эй, эй! - вскричал Штирлиц. - Не умирай пока! Мы потом тебя сами убьем! А сейчас скажи, вас было десять, где остальные?
- Двое - в спальне, - заплетающимся языком прошептал диверсант. - Двое - на кухне, двое - в туалете...
- Купер, убери этого козла, - скомандовал Штирлиц. Агент Купер тут же распылил диверсанта на атомы. Затем они прошлись на кухню, в спальню и в туалет, где сделали то же самое с оставшимися людьми Кальтенбруннера.
- Неплохо сработано, - молвил Штирлиц в туалете. - Теперь можно уматывать, вот только я схожу по-большому, раз уж мы в сортире.
- Штирлиц, сюда может войти настоящий Штирлиц, - заметил агент Купер. - Давайте, перейдем на всякий случай в женский туалет?
- Хорошо, - не стал спорить Штирлиц. - Тем более, что тут кончилась туалетная бумага.
Они вышли из мужского туалета и зашли в женский. Только за ними закрылась дверь, как в коридоре появился настоящий Штирлиц, который направлялся в туалет, где он прятал рацию. Штирлиц хотел послать радиограмму в Центр. За русским разведчиком, скрываясь, полз английский агент, переодетый в женщину. Англичанин давно уже следил за Штирлицем и мечтал завербовать его в "Интеллижент сервис", и, наконец, он подобрался к Штирлицу так близко, как только возможно. Агент приник ухом к двери туалета и включил на запись магнитофон.
Через некоторое время Штирлиц, которому так и не удалось связаться с Центром, вышел из туалета, ударив английского агента дверью по носу. Стеная от боли, английский агент в свою очередь вполз в туалет.
Затем в коридоре появился потный Борман. Партайгеноссе зашел мужской туалет и отпрянул, наткнувшись на переодетого женщиной английского агента, который пил портвейн, забытый Штирлицем.
- П-пардон, мадам, - сказал Борман и, решив, что у Штирлица перепутаны таблички на дверях туалетов, зашел в женский.
Раздался визг, громкий звук пощечины, и Борман вылетел из туалета с отпечатком ладони на правой щеке, не успев даже сообразить, кто его ударил.
"Левша," - подумал Борман и, обиженно сопя, пошел в сад.
- Ловко ты его, - похвалил Штирлиц. - И завизжал очень натурально!
- Это я, чтобы женщину изобразить, - агент Купер потер ушибленную левую руку и взглянул на Штирлица. - Туалет-то женский!
Штирлиц мыл руки и насвистывал "Прощание славянки".
- Ну, пошли, - сказал русский разведчик, выключая воду.
- Кстати, Штирлиц, - заметил Купер, следуя за разведчиком, - если день рождения у местного Штирлица, то и вас тоже. Поздравляю!
- Спасибо, дружище, - Штирлиц пожал Куперу руку. - Я и забыл.
И они покинули дачу, где перепившиеся гости уже спали, а Штирлиц сидел у камина и при свете торшера в который раз перечитывал любимые строки русского поэта Есенина.