- Напрашивается вот какой вывод, - вмешался Суслов. - Задание настолько секретное, что о нем вообще никто не должен знать. Я думаю, товарищу Штирлицу имеет смысл направиться в Корею, встретиться там с товарищем Ким Ир Сеном и до тонкостей у него все узнать. Тогда он сможет выполнить это секретное задание!
- Сусликов дело говорит, - похвалил Брежнев. - Андронов, надо бы Штирлицу выделить одного или двух помощников из твоего ведомства.
- Выделим, Леонид Ильич, - кивнул шеф КГБ. - Я Штирлицу готов десятерых дать! Заодно поучатся, как надо работать.
- Эй, остановите каток! - воскликнул Штирлиц, которому вовсе не улыбалось, чтобы за каждым его шагом следили молодцы Андропова. - Мне помощников не надо! Я плохо срабатываюсь с людьми, у меня характер скверный!
- Да будет вам, Исаев! У вас просто ангельский характер! - с глумливой улыбочкой заметил Суслов.
- И кроме того, - продолжал аргументировать Штирлиц, - я - профессионал! Зачем мне кто-то нужен еще?
- Ну и что? - спросил Брежнев. - Я тоже профессионал, и у меня есть помощники... Вот, Сусликов, например... Нет, Штирлиц, без помощников нельзя. Корейцы могут не так понять. Скажут, Брежнев такой жмот, людей для нас пожалел...
- Ну тогда, - Штирлиц пошел на компромисс, - давайте я возьму себе в помощь Бормана.
- Одного?
- Он десятерых стоит. Главное у Бормана - это воображение! К тому же, он мой старый знакомый, с ним мне будет намного легче выполнить такое тяжелое и ответственное задание.
- Борман... Какая странная фамилия, - протянул Леонид Ильич. - Он что, еврей?
- Нет, он немец, - сказал Штирлиц.
- Русский он, - добавил Андропов. - Сидоров его фамилия.
- Это хорошо, что не еврей. Ты, Штирлиц, долго жил в Германии, небось не любишь евреев-то? Все фашисты их страсть как не любили.
- Я интернационалист! - возразил Штирлиц. - Я никого не люблю!
- Значит, еврейский вопрос тебя не волнует?
- Ясный пень! Меня и женщины уже не волнуют!
Глубокомысленно покачав головой, Брежнев обратился к Суслову:
- А этот еврей со сложной фамилией Солженицын, которую я никак не могу запомнить, пишет, что это очень животрепещущий еврейский вопрос в нашей социалистической стране... Вот ведь врун!
- Нас сейчас больше волнует корейский вопрос, - сказал Андропов, переводя разговор в деловое русло.
- Дык, кто спорит? - согласился Леонид Ильич. - Корейцы, они тоже, того... как евреи...
Глава 6. Штирлиц вербует Бормана
Штирлиц встретился с Борманом на Патриарших прудах. Приятели обнялись и сели возле пруда на скамеечку. Предложение Штирлица Борман выслушал сдержанно и отреагировал на него престранно. Минут пять он отрицательно качал головой, потом стал ковырять в носу пальцем, но Штирлиц не терял надежды. Он чувствовал себя на подъеме.
В кармане разведчика хрустели две пачки полусотенных купюр, выданных во время вчерашней встречи. Одну из них ему торжественно и под расписку вручил шеф КГБ Андропов, другую сунул на прощанье в карман Леонид Ильич Брежнев. Этой, второй, особенно не терпелось в заточении в кармане. Пора было пойти выпить пива, но Борман упрямился, как осел в повозке.
- Знаешь, Штирлиц, - Борман задумчиво посмотрел на поверхность пруда, по которой скользили два лебедя - белый и черный. - Если честно, мне никогда не нравилась эта работа.
- Да брось ты, Борман! Ты - самый классный агент! Я на любого в Рейхе мог подумать, что он русский агент, но чтобы ты!
- Это так, но ради того, чтоб так замаскироваться, приходилось каждый день изображать из себя ублюдка...
- Но у тебя это так хорошо получалось!
- Нет, Штирлиц, - Борман кинул лебедям кусок булки, и те начали из-за него драку. - И не упрашивай! Я с этим покончил. Работа на Органы - погони, перестрелки, убийства... Теперь это не для меня. Нам религия не разрешает убивать.
- Какая еще религия?
- Слыхал о Кришне? Я тут познакомился с одним кришнаитом, очень симпатичная оказалась религия. Я теперь полностью раскаялся и за старое не возьмусь.
Глаза Бормана при этих словах были предельно чисты, но Штирлиц, который листал дело на Бормана в КГБ, не поверил ни слову. Даже здесь, в своей родной стране, Борман не мыслил своего существования без каких-нибудь гадостей. Соседке снизу, которая с ним не слишком приветливо поздоровалась, он облил вывешенное на балконе белье фиолетовыми чернилами. Другому соседу, который распускал о нем слухи, утверждая, что в годы войны Борман работал на фашистов, однажды темной ночью проколол шины у старенького "Запорожца".
Жалобы на Сидорова попадали в органы милиции каждую неделю. А иногда приходили прямо на Лубянку, на что чекисты только посмеивались. Понятно, что жить рядом с Борманом-Сидоровым не сахар, но надо же ему где-нибудь жить!
Все это и многое другое Штирлиц хорошо знал, но Борману ничего говорить не стал. Не обязательно говорить человеку, что он у тебя на крючке.
- Харе Кришна! - воскликнул Штирлиц. - Кто говорит об убийствах? Специально мы убивать никого не будем. Война, слава КПСС, давно кончилась! Наша цель в Корее - просто оказать братскую помощь товарищу Ким Ир Сену! Ты только представь! Бесплатно съездим на Восток, посетим буддистские храмы, пообщаемся с настоящими кришнаитами!
- Ты серьезно?
- Ясный пень! - от нарастающего нетерпения Штирлиц вскочил. - Когда еще представится такая возможность? Денег на билет у тебя все равно никогда не будет. А Корея - это, брат, родина учения Кришны!
- Не может быть! Однажды у меня была знакомая в общежитии, я ее консультировал по немецкому, так там было полно этих корейцев, и все жарили на кухне селедку. Ну и запах от нее, боже! И ни одного кришнаита среди них не было!
- Ты что, мне не веришь?
- Да нет, я верю... Штирлиц, я бы с радостью, но у меня семья, дети...
С понимающей улыбкой Штирлиц посмотрел на Бормана.
- У тебя четыре семьи, - уточнил он. - И в каждой дети. Но все семьи ты бросал и никогда не платил алиментов. И только с последней семьей живешь, так как у них квартира хорошая.
- Откуда?.. - опешил Борман.
- Ты, профессионал, спрашиваешь у меня, профессионала?
- Понятно, - взволнованно засопел в ответ Борман.
- Борман, ты меня знаешь, и знаешь очень давно, я не люблю давить на людей! Но представь себе на минуту, что твои дети, которые давно уже не дети, узнают, где живет их папаша, и приедут из разных городов к тебе, так сказать, погостить?
Борман содрогнулся, а Штирлиц стал ковать Бормана, пока он был горячий.
- Что тут думать! Ты же не навсегда уезжаешь. За пару недель, я уверен, мы выполним задание, еще пару недель пошатаемся по храмам, пообщаемся с твоими кришнаитами, - Штирлиц щелкнул себя пальцем по горлу, - и вернешься домой к своей семье Сидоровых, как огурчик.
- Да стар я уже для всего этого...
- А вот этого возражения я категорически не принимаю! - строго прикрикнул Штирлиц. - Мы с тобой старые, закаленные большевики. Мы в наши годы крепки, как дубы, не то что эта молодежь, которая уже в пятьдесят загибается от болезней. Комсомольцы хреновы!
- Твои доводы просто неотразимы, - признал Борман.
- А то! Борман, ты еще этого не понимаешь, но ты мой единственный, последний друг. Кому, как не нам, взяться за это дело и выполнить его! Знаешь, я уже чувствую себя помолодевшим лет на двадцать! - Штирлиц молодцевато вскочил со скамейки, задорно схватил камешек и запустил в окно проезжавшего мимо троллейбуса.
Не обращая внимания на звон разбитого стекла и пронзительную трель милиционера, Штирлиц резюмировал:
- Леонид Ильич Брежнев будет нами доволен!
- Видел я этого Брежнева в телевизоре, мне он совсем не понравился.
- Мне он тоже раньше не особо нравился, - кивнул Штирлиц. - А на деле оказался чутким, душевным человеком. Встретил меня, как сына... И чтобы я не слышал о нем никаких гадостей! - пригрозил разведчик и показал Борману жилистый кулак.
- Да ладно тебе, Штирлиц, насрать мне на этого Брежнева! - Борман тоже встал. - Слушай, а что корейцы дадут Брежневу, если мы задание выполним?
- Да ничего не дадут! Для Брежнева главное - это дело Мира.
- Совсем съехал, - молвил Борман, но Штирлиц снова показал ему кулак, и Борман счел за лучшее сменить тему.
- Так когда, ты говоришь, мы едем?
- Завтра, - бросил Штирлиц. - Скажи, Борман, а пиво кришнаиты пьют?
- Пьют, - с достоинством отозвался Борман. - Это же не пристрелить кого-нибудь...
- Не вмазать ли нам в таком случае по паре пенных кружечек? - разведчик похрустел в кармане деньгами, выданными в КГБ, и извлек из пачки на свет полусотенную. - Видал?
- Ого! Отчего ж тогда не вмазать! - согласился Борман, и они направились пить разбавленное пиво.
Глава 7. Корея - страна идей чучхе
В восемь утра Штирлиц и Борман были уже в Пхеньяне. Встретил их какой-то кореец, по-русски он не говорил, зато отвез разведчиков в забронированный для них номер самой лучшей гостиницы.
Мальчики в расшитых золотом ливреях принесли в номер багаж - два залатанных походных рюкзака. В рюкзаке Штирлица находилось снаряжение, необходимое для террористов и диверсантов, в том числе два килограмма пластиковой взрывчатки, стальные, остро отточенные ножи, три пистолета, патроны, консервы "По-флотски", десять банок китайской тушенки, и, кроме этого, блоки папирос "Беломор", три самых увесистых кастета Штирлица и карта Кореи с пометками Андропова, которую Штирлиц забыл выбросить в самолете.
Содержимое диверсионного рюкзака Бормана было покрыто густым и зловонным мраком. Зловонным от того, что от рюкзака чем-то явственно воняло, но чем - было непонятно.
Номер Штирлицу понравился. Пушистый ковер лежал на полу, по углам на мраморных подставочках стояли две пальмы в кадках, на стенках висели гирлянды живых цветов.
Усевшись за стол, друзья решили перекусить консервами, когда в номер вошли двое. От Советского посольства в Корее их встречал дипломат Петров, а от корейских товарищей - чекист Пак Хен Чхор.
Представившись, Петров стал сразу оправдываться.
- Извините, что не встретили вас в аэропорту, боялись, что вас могут вычислить южно-корейские шпионы.
- Да, ничего, - бросил Штирлиц, - присаживайтесь, порубаем консервов.
- Консервы - потом. Гостиница вас устраивает?
- Нормальная гостиница, - буркнул Штирлиц, переходя для разговора на мягкий диван. - А то я думал, привезут в какой-нибудь гадюшник.
- Чхангвансанская гостиница - самая лучшая гостиница в Корее, - гордо заявил корейский чекист Пак Хен Чхор. - Из ее окон открывается изумительный вид на фонтаны.
Борман, который по дороге из аэропорта внимательно высматривал кришнаитов и не обнаружил ни одного, спросил:
- Э... Товарищ...
- Называйте меня просто Пак.
- Товарищ Просто Пак, а где тут у вас собираются кришнаиты?
- Кто? - изумился Пак.
- Кришнаиты. Или, на худой конец, дзен-буддисты.
- Товарищ Борман, - сурово сказал корейский чекист, - у нас в стране вдохновленный идеями чучхе народ строит социализм. Ни кришнаитов, ни буддистов у нас нет и быть не может.
Лысая голова Бормана вопросительно повернулась к Штирлицу.
- Когда нам дадут задание? - тут же спросил Штирлиц.
- Немного позже, - широко улыбнулся Пак. - На сегодня у нас запланирован ряд мероприятий. Я покажу вам нашу замечательную столицу, расскажу о Корее, мы посетим музеи боевой славы, поклонимся памятникам наших социалистических завоеваний. Одним словом, вас надо как следует подковать в плане идей чучхе. И, наконец, вечером мы посетим хороший ресторан, где поужинаем.
Штирлиц, который во время перечисления мероприятий мрачнел с каждой фразой, при слове "ресторан" захлопнул рот и взглянул на представителя Советского посольства Петрова.
- Это действительно хороший ресторан, - кивнул Петров. - Кормят там вкусно, как на убой.
- Я буду вашим гидом, и если что-нибудь будет непонятно, я все объясню, - пообещал Пак.
- Где этот узкоглазый так хорошо насобачился говорить по-русски? - равнодушно спросил сам себя Штирлиц, не замечая что говорит вслух.
- Я учился в Москве, - ответил Пак на первый вопрос.
Через пять минут они спустились вниз, где их ждала черная лакированная "Чайка". Шофер с третьей попытки завел мотор, и представительная машина ровно помчалась по широким пхеньянским улицам.
- Корея расположена в восточной части Азиатского материка, - начал Пак свой долгий рассказ. Было заметно, что он выучил свою речь наизусть, слова так и отскакивали от его языка. - Она занимает Корейский полуостров, протянутый с севера на юг, с прилегающими к нему 4198 островами и островками.
- Сколько, сколько островков? - не поверил Борман.
- Заткнись, - сказал Штирлиц.
- Площадь Кореи составляет 222209 квадратных километров, из которых на северную часть КНДР приходится 122762 квадратных километра.
- Сколько, сколько километров? - не унимался Борман.
- На севере Корея граничит с Китаем и Советским Союзом, с восточной, западной и южной сторон омывается морями. Почти 80 процентов территории занимают горы, средняя высота над уровнем моря - 440 метров. Климат типичный умеренный, среднегодовая температура воздуха - от 8 до 12 градусов, среднегодовое количество осадков - 1120 миллиметров.
- Штирлиц, - Борман наклонился к уху разведчика. - На хрена нам это все нужно?
- Ну ты спросил! Да для того, чтобы нас подковать, чтоб мы в лепешку расшиблись, выполняя для них секретное задание!
- Вот оно что! Это новые подходы, - покачал головой Борман и спросил, - Сколько, сколько миллиметров?
Пак отвечал на все вопросы Бормана, начиная уже недоумевать, насколько же эти русские могут быть такими тупыми.
- Пхеньян - столица Корейской Народно-Демократической Республики. Пхеньян находится на равнине, лежащей в устье реки Тэдон. Само название города означает "широкая земля".
- Широка страна моя родная! - глумливо пропел Борман.
- Верно подмечено, - подхватил Пак. - Великий вождь Президент Ким Ир Сен указывал: "Пхеньян - сердце корейского народа, столица социалистической Родины, очаг нашей революции". А вот и первый объект, с которого наши советские друзья начнут знакомство с сердцем корейского народа!
Машина остановилась, Пак вышел.
- Я бы предпочел начать знакомство с ресторана, - хмуро бросил Штирлиц Петрову.
- Товарищ Штирлиц, не осложняйте международные отношения, - сказал Петров. - Корейский народ очень гордится своими памятниками, своим социализмом и своим Великим вождем. Кстати, не вздумайте назвать его просто Ким Ир Сеном. Надо говорить: Великий вождь Президент Ким Ир Сен. На самом деле, это уменьшительно-ласкательный титул. Полностью он звучит так: "Генеральный секретарь ЦК Трудовой партии Кореи и Президент КНДР, великий вождь и любимый руководитель, товарищ Ким Ир Сен".
Штирлиц злобно посмотрел на лоснящееся лицо представителя посольства. Петров был одет в строгий черный костюм, на лацкане пиджака краснели два значка - один комсомольский, другой с портретом Ким Ир Сена в позолоченной рамке. Толстыми пальцами с коротко подстриженными ногтями Петров держал сигарету "Данхилл", которую время от времени подносил ко рту и делал легкую затяжку. У Штирлица так и чесались кулаки дать этому поганцу по раскормленной морде.